Я попробовала последовать ее примеру и не могла. Мама, Вася, няня — все они, мои дорогие, стояли как живые передо мной. Ясно слышались мне прощальные напутствия моей мамули, звонкий, ребяческий голосок Васи, просивший: «Не уезжай, Люда», — и мне стало так тяжело и больно в этом чужом мне, мрачном дортуаре, между чужими для меня девочками, что я
зарылась в подушку головой и беззвучно зарыдала.
Я глубоко
зарылась в подушки, заткнула пальцами уши и, обливаясь холодным потом, с сильно бьющимся сердцем, приготовилась к тому страшному и неминуемому, что должно было случиться. Ни подушки, ни пальцы в ушах нисколько не мешали мне с поразительной ясностью слышать приближение шагов…
Если б она знала, как я была далека от истины! На глазах класса, в присутствии ненавистной Крошки, ее оруженосца Мани и еще недавно мне милой, а теперь чужой и далекой Люды, я была настоящим сорвиголовою. Зато, когда дортуар погружался в сон и все утихало под сводами института, я долго лежала с открытыми глазами и перебирала в мыслях всю мою коротенькую, но богатую событиями жизнь… И я
зарывалась в подушки головою, чтобы никто не слышал задавленных стонов тоски и горя.
Я молча спрыгнула с ее постели и пошла к себе. Мне было стыдно и больно за то, что я не сумела скрыть моего порыва перед всеми этими злыми, безжалостными девчонками. Молча легла я в свою постель,
зарылась в подушку с глазами полными слез, и… тотчас же в моей памяти возникли дорогие картины…
Неточные совпадения
Бабушка затепливала свечки перед образами и молилась, а тетушка, боявшаяся грома,
зарывалась в свою огромную перину и пуховые
подушки.
Он лег на постель и
зарылся головой
в подушку, вцепившись
в нее зубами.
Назанский так сильно дрожал, что у него стучали зубы. Ежась
в комок и
зарываясь головой
в подушку, он говорил жалким, беспомощным, детским голосом...
Елизавета Ивановна лежала на постели рядом со своей больной дочерью,
зарывшись лицом
в грязные, замаслившиеся
подушки.
Во вторник день был серенький, задумчивый и тихий. Рано утром, с час времени, на землю падал, скупо и лениво, мелкий дождь, к полудню выглянуло солнце, неохотно посмотрело на фабрику, на клин двух реки укрылось
в серых облаках,
зарывшись в пухлую мякоть их, как Наталья, ночами, зарывала румяное лицо своё
в пуховые
подушки.
Что-то стучало
в дверь мельницы, так что гул ходил по всему зданию, отдаваясь во всех углах. Мельник подумал, уж не чертяка ли вернулся, — недаром шептался о чем-то с жидом, — и потому он
зарылся с головой
в подушку.
— Когда это будет, про то еще сорока на воде хвостом писала, — молвила Фленушка. — Матушка не один год еще продумает да по всем городам письма отписывать будет, подобает, нет ли архиерею облаченье строить из шерсти. Покаместь будут
рыться в книгах, дюжину
подушек успеешь смастерить.
Все лучшие, счастливейшие минуты его жизни,
в особенности самое дальнее детство, когда,
зарывшись головой
в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, — представлялось его воображению даже не как прошедшее, а как действительность».
Тася
зарылась с головой
в подушку.
В голове её стучало, точно огромный молот ударял
в нее. И маленькое сердечко билось сильно и тревожно. «Прости ради Бога, Тася, милая», — слышался ей на разные лады голос Карлуши, — той самой Карлуши, перед которой так виновата она — Тася!
Он вышел, осторожно ступая, чтобы не разбудить меня, а я
зарылась головою
в подушки и рыдала глухо, неудержимо…
Рак между тем по-прежнему висел на кончике носа и не отпускал его. Сережа и Юрик задыхались от смеха,
зарываясь головами
в подушки.
Узнав, что он, наконец, вернулся, она выбежала к нему
в лакейскую и, выбранив дураком, буквально одним пальцем, как рассказывал и Андрюшка, толкнула его
в щеку. Сделав это страшное дело, она побежала обратно
в спальню и, бросившись на постель,
зарылась лицом
в подушки.
В этом состоянии нашел ее Павел Семенович и долго не мог успокоить
в ней опасения, что она очень больно сделала Андрюшке.
— Я тут, — проговорила Наташа. — Да ложитесь же, — прибавила она с досадой. И она
зарылась лицом
в подушку.
После перенесенного страдания, князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты
в его жизни,
в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали
в кроватку, когда няня убаюкивая пела над ним, когда,
зарывшись головой
в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, — представлялись его воображению, даже не как прошедшее, а как действительность.